— Не позволю, — расхохотался шотландец, оглядывая ее. Бледные, тонкие губы чуть улыбнулись. Он протянул: "А ты хорошенькая девочка, совсем взрослая уже".
— Мне четырнадцать лет, — сухо сказала Мирьям. Услышав шорох платья по ступенькам, девочка прошмыгнула в открытую парадную дверь.
Кинтейл посмотрел на пожилую женщину в черном, простом чепце и встретился с холодным блеском серых глаз. "Вот что, ваша светлость, — акушерка заправила за ухо седую прядь, — пусть ваша, — она поморщилась, — рабыня, пока отдохнет. Она еще совсем ребенок, ей это тяжело".
— Ладно, — усмехнулся Кинтейл, — будь, по-вашему. Мне тоже не хочется, — он опустился в кресло и потянулся за кошельком, — чтобы она болела. Возьмите деньги, — он протянул женщине серебро.
— Рабов я лечу бесплатно, — миссис Фрэнклин надела грубый, черный, шерстяной плащ и вдруг, вздернула голову: "Провозгласите свободу по всей земле, лорд Кинтейл, разве не этому учит нас Писание?"
— Вы акушерка или проповедник? — мужчина рассмеялся, и налил себе вина, протянув ноги к камину.
Она все стояла, презрительно оглядывая его с высоты своего роста: "Мой покойный муж был пуританским священником, лорд Кинтейл. Господь, — акушерка помолчала, — вас накажет".
Наверху, в каморке, Юджиния услышала, как хлопнула парадная дверь. Оглянувшись, порывшись в своем маленьком сундучке, девушка надорвала кожаную подкладку. Она достала свернутый, пожелтевший листочек. Развернув его, пристроив на коленях, Юджиния стала водить пальцем по выцветшим строкам. "Милая моя Мэри, — шевелила губами девушка, — пишу тебе уже с корабля. Пожалуйста, ни о чем не волнуйся, мистер Дайер взял у меня задаток, и выдал расписку. Как только я вернусь, я отдам ему оставшиеся деньги и увезу тебя в Лондон. Если родится мальчик, можно назвать его Питером, а девочку — Юджинией. Я совсем скоро приеду, и тогда мы будем вместе — навсегда. Вечно любящий тебя капитан Мартин Кроу".
Девушка свернула письмо. Прижавшись к нему щекой, глядя в медленно темнеющее небо за окном, она застыла, чуть покачиваясь.
В гостиной дома Горовицей горел камин. "Я сегодня видела этого лорда Кинтейла, — Мирьям подняла серебряный кофейник и велела: "Давайте чашки". Разлив кофе, девушка добавила: "Очень неприятный человек. Миссис Франклин взяла меня на вызов к его рабыне".
Дэниел принял чашку и усмехнулся: "Я его тоже встречал, у этого Теодора де Лу, в имении. Кинтейл хвалился, что тут пять тысяч человек в гарнизоне. Мол, они, если надо, весь Бостон виселицами уставят".
Меир отложил перо, и устало потер глаза: "Ну, все готово. Мирьям, ты мне их в редингот зашей, как те, что я привез".
— Подкладка распоролась, — лукаво напомнила ему девушка. Разрезая миндальный пирог, она страстно проговорила: "Дэниел, ну почему мне нельзя в гавань!"
— Потому что, — раздался с лестницы голос старшего брата, — девчонкам там не место. На митинг можешь пойти, — мы все идем, кроме Ягненка, — он потрепал Меира по каштановой голове, а потом отправляйся домой. Мы же, — он взял кусок пирога, и подмигнул Дэниелу, — навестим "Дартмут".
— Маски и костюмы готовы, — Дэниел посмотрел на сгущающуюся тьму за окном, — на сто человек. Лежат в типографии у Эдеса, пока будет идти митинг, — мы переоденемся. Когда твоя почтовая карета отходит, Ягненок?
— Через час, от Фанейл-холла, — тот прошел в переднюю и принес свой редингот. "Надо уже и складываться".
— Ты там осторожней, — велел Хаим, глядя на то, как младшая сестра зашивает письма в подкладку. "Кинжал я тебе все равно не дам, — перекусив нитку острыми зубами, сказала Мирьям.
— Что за кинжал? — недоуменно спросил Дэниел.
Хаим поднялся. Открыв маленьким ключом, что висел у него на цепочке, шкатулку, он протянул другу клинок. "Наш, семейный, — сказал юноша, — с незапамятных времен".
Дэниел погладил золотую, с изумрудными глазами рысь, на рукоятке: "На Мирьям похожа, та же стать. Она тоже так голову поднимает". Девушка протянула руку: "Давайте сюда, папа же говорил — он по женской линии передается. Значит, — она полюбовалась искусно сделанными ножнами, — он мой. Маленький, видите, как раз под мою руку".
— Вот и положи его обратно, — ворчливо велел ей старший брат.
На пороге дома Меир обернулся, и, потянувшись, обнял Хаима: "Вы тоже тут — не лезьте на рожон".
— Все будет хорошо, Ягненок, — юноша пожал руку Дэниелу, поцеловал младшую сестру. Вскинув на плечо потрепанную, кожаную суму, он вдруг, озорно попросил: "Покажите мне его, на прощание".
Мирьям вытащила из кармана передника шелковое полотнище. Флаг забился на ветру. Меир, спускаясь с Бикон-хилла, оглядываясь, следя глазами за белыми и красными полосами, подумал: "Дожить бы до того времени, как он над всей нашей страной развеваться будет".
Он кивнул головой. Помахав рукой, крикнув: "До встречи!", юноша пообещал себе: "Доживу".
Мирьям встала на цыпочки: "Господи, тут же тысячи человек. В Фанейл-холле не поместились, пришлось сюда перейти".
Она оглядела возбужденную толпу — церковь была освещена факелами, — и услышала громкий, отзывающийся эхом под каменными сводами, голос Сэмуэля Адамса.
— Губернатор Хатчинсон отказывается посылать "Дартмут" и другие корабли обратно в Англию, и настаивает на разгрузке чая.
— Никогда! — заревели люди. Адамс, замолчал, пережидая крики. В молитвенном зале воцарилась тишина, и Мирьям вдруг подумала: "Как у меня сердце стучит. Вот так, так все и начинается".
Она подняла голову и увидела голубей, что порхали над головами людей. Птицы забили крыльями. Адамс, неожиданно тихо, вздохнув, закончил: "Это собрание не может сделать больше, чем спасти эту страну".
— Давай флаг, и отправляйся домой, — шепнул ей Хаим. "Это наш сигнал". Мирьям почувствовала холод шелка в ладони, а потом толпа разразилась криками, и она, как ни старалась, не могла уже найти глазами светлые волосы старшего брата.
— В порт! В порт! — раздалось вокруг. Мирьям, выскользнув из церкви, покатившись по ледяной дорожке, огляделась — люди валили из высоких дверей, трещали факелы, а из гавани уже раздавались крики.
Она прикусила губу. Надвинув пониже меховую шапочку, нырнув в темный проулок, девушка побежала проходными дворами к гавани.
"Дартмут" покачивался на легкой волне. Капитан Стивен Кроу обернулся к первому помощнику: "Вот что, мистер Уитмор, сегодня ночью сюда придут шлюпки, со стороны моря. Сами понимаете, — он рассмеялся, — надо будет быстро и тихо все разгрузить. Они же и привезут товары. Все сделаем, и завтра на рассвете поднимем якоря".